Имя Романа Карманова за последний год узнали очень многие творческие люди в самых разных уголках нашей страны. Генеральный директор Президентского фонда культурных инициатив вместе со своей командой смог запустить свыше 3000 проектов, которые серьёзно изменят культурную карту России.
Роман Карманов стал гостем Нестеренко центра в проекте «Persona grata».
Вы воспитывались в семье военного, чем детство ребенка военнослужащего принципиально отличается от других сверстников?
- Переездами частыми, конечно. У меня было пять школ, и, конечно, это влияет с возрастом на психику. Теперь в возрасте, я бы сказал, серьезном, продолжаю перемещаться между разными регионами: Владивосток, Питер, Москва. И когда от Владимира Николаевича Сунгоркина (главный редактор ИД Комсомольская правда – прим. авт.) поступило предложение переместиться в Москву, он сказал в качестве аргумента, что дальше ехать некуда. Думаю, что дети, которые в таком темпе выросли, они очень адаптивные. То есть мне в принципе, не составляет особого труда, приспосабливаться к каким-то меняющимся обстоятельствам. Это в жизни очень помогает. Я очень чувствую разницу между людьми, которые на одном месте прожили всю жизнь и такими, как я.
Середина 90 х годов. Не самое простое время для нашей страны. Молодой парень Роман Карманов во Владивостоке идет поступать на философский факультет.
- Я бы сказал, что в этот момент парень был из поселка Вилючинск. Отец служил там. Мы из Владивостока переехали на Камчатку, и это был не Петропавловск-Камчатский, это был Вилючинск. Это такой не очень большой поселок подводников. И поэтому выбор был такой: либо Камчатка и педагогический институт, либо уезжать во Владивосток. Я поехал в военное училище поступать и даже туда почти поступил. Но затем, как это обычно бывает, рассматривались разные варианты. Я зашел в Дальневосточный государственный университет и увидел, что идет первый набор на философский факультет. И мне так эта идея понравилась. Я вообще хотел пойти в пиарщики. Тогда тоже был один из первых наборов. Вот такой выбор интересный стоял между пиар-факультетом, философским и военным училищем. В итоге философский победил как самый непонятный.
Мне вообще нравятся какие-то вещи новые, где много всего непонятного. А в итоге все равно вырулил на журналистику.
Вы начинали на радиостанциях, то есть радио для вас — это не чужая сфера?
- Я – радийщик, вообще. На старте карьеры я начал работать на разговорной радиостанции во Владивостоке. Это была вторая коммерческая станция в городе. Она была развлекательная. Я пришел туда редакторам писать эфиры для ведущих. Время было неспокойное, и мне показалось странным, что в эфире радиостанции нет новостей. Я предложил создать информационную службу, создал и возглавил, естественно. Потом уже были другие станции, телеканалы. В общем, про это много чего знаю. И когда возникла история с радиостанцией «Комсомольская правда», я понимал, что делать и как.
Помните какую-нибудь важную новость, которую услышали именно по радио?
- Собственно, было время такое, когда ты все узнавал по радио. Радиостанции были в самом расцвете. Да и сейчас считаю, что радио никуда не исчезнет никогда. Так же, как и телевидение, кстати говоря. Оно может приобретет иной вид, но люди всегда будут хотеть, чтобы за них сделали выбор более профессиональные люди, которые отбирают новости, которые могут отличить фейк от реального сообщения. Это правильно.
Вот перед нами лежит газета «Комсомольская правда», ежедневная. Вообще-то говоря, на дворе 2022 год, её не должно было быть. Все прогнозы говорили, что в 2022 году не будет никаких газет. Но я, например, верю в то, что наоборот, формат, когда ты получаешь ограниченный объем информации, он будет все больше и больше побеждать. Отчасти мы это видим по телеграм-каналам, которые ты читаешь. Также и с радиостанциями. И, конечно, никакие телеграм-каналы не заменят профессиональную редакцию никогда в жизни. В итоге мы идём к людям, к именам, фамилиям, конкретным авторам.
Ваш телеграм-канал «Карманов медиа», который вы ведете, который мы читаем многие, узнаем, в том числе из этого источника какие-то интересные факты — это попытка провести ниточку между бывшей профессией и настоящим?
- Во-первых, это мне позволяет быть в информационном потоке и от него не отходить. Для меня это жизненно важно, потому что я к такому образу жизни привык. Потом в какой-то момент я обнаружил что есть люди, которым, нравится, что я за них отбираю какие-то новости. Телеграм-канал очень сложное, на самом деле, медиа.
- У вас был какой-то пост, который вы выложили в телеграм-канале или, может быть, в других социальных сетях, о котором вы потом пожалели, удалили?
- У меня есть правила определенные. Первое звучит так: если пьешь, не пиши, а если пишешь, не пей. Оно универсальное для всех. Замечено, что подобного рода посты появляются именно тогда, когда человек душу раскрывает, что-то начинает писать. У меня таких случаев не было. Хотя у меня были посты, за которые меня ругает моя пресс-служба. Им кажется, что это слишком как-то вольно. Я к этому прислушиваюсь, потому что понимаю, что моя позиция влияет на других людей.
У нас с вами есть общие моменты в биографии. Вы отец троих детей, я мама троих детей, дети у нас разные. Когда вы стали отцом первый раз или вот сейчас, что нового вы узнали о взрослых людях?
- Старшим детям моим уже 20 и 19, то есть это были мои 20 с лишним лет. А младшему 10. И сын меня учит на одном языке разговаривать с этим поколением. Это вообще другие дети. А со старшими я про себя понял, что я абсолютно не авторитарный. Хотя многим кажется, что это не так. Если у ребенка есть талант, я готов его развивать, помогать, а диктовать свою волю детям я не могу, у меня не получается. Я не имею права это делать, потому что 10-летний человек уже обладает собственным видением, в наше время уже точно. Нам надо переставать к детям относиться как к детям, которые ничего не понимают. Они уже больше нас понимают гораздо. К ним стоит только прислушиваться. И вот сейчас, кстати говоря, у нас очень много проектов в фонде, которые связаны с талантливыми детьми. У нас чрезвычайно талантливое поколение. Будущее находится в руках наших детей, и мы можем только помогать.
Вам не страшно за это будущее?
- Мне нет, абсолютно.
Вы можете себе представить, в каком будущем, например, будет жить ваш младший ребенок или даже не предположить, а с уверенностью об этом сказать?
- Я считаю, что у нас прекрасное будущее и у детей прекрасное будущее. Они могут заниматься любимым делом сейчас и в будущем смогут заниматься любимым делом. Мы входим в эпоху креативной экономики. Мы там пока не знаю, какой частью ноги, но есть страны, которые туда уже на полкорпуса вошли. Управлять чем-то сейчас, не отдавая себе отчет в том, что именно креативность имеет значение, это значит быть далеко в прошлом. И поэтому наши дети они счастливые, у них есть возможность себя реализовывать и делать это своей профессией. Другое дело, что мы должны создать для них условия. И плюс к этому, я думаю, ответственность наша — дать понять и взрослым, где мы находимся, что сейчас на самом деле другое время и другому надо детей учить. И это важно для страны очень.
Вот в этом году, в июне, в частности, исполнился год, как функционирует этот фонд. С вашей точки зрения, те задачи, которые ставили вам в самом начале и те, которые по факту, к которым вы пришли сегодня с учетом внешнеполитической ситуации, экономической ситуации, психологической, наверное, тоже. Сильно ли они изменились, сильно ли пришлось подкорректировать курс в течение этого года и на будущее.
- Задача фонда — это поддержка. За этот год мы поддержали больше 3000 проектов, за этот год у нас в базе находится порядка 75 000 открытых кабинетов творческих команд со всей страны. То есть это все регионы. На первый конкурс было подано 12,5 тысяч заявок. Несмотря на то, что мы очень быстро возникли. 1 июня фонд был зарегистрирован, 15 июня мы объявили конкурс уже и было 12,5 тысяч заявок. То есть мы справились неплохо с информированием. На текущий момент эти три с лишним тысячи проектов запущены по всей стране. У нас нет региона, где бы не было проекта, поддержанного президентским фондом культурных инициатив.
Насколько мы справились – покажет время.
После 24 февраля мы очень быстро по решению координационного комитета внесли коррективы. Обычно конкурс идёт полгода, это долго, а творческие люди очень тонко чувствуют ситуацию, хотят отреагировать, их надо тоже поддержать. Было проведено три специальных конкурса, направленных на поддержку людей, которые так или иначе пострадали из-за отмены русской культуры — какие-то гастроли слетели, люди остались без денег. А также для помощи людям, которые хотели поддержать наших воинов, высказаться. Все три конкурса в 2,5 месяца мы провели. Это был серьезный для нас вызов. Фонд с ним справился.
Поговорим об обратной связи. Наверное, она бывает разная. Кто не получил, всегда остается недоволен, кто получил, тоже, возможно, дает какую-то реакцию. Как вы получаете обратную связь и как, в связи с этим вы координируете и дальнейшие конкурсы?
- Я с самого начала выбрал политику открытости. Читаю все, что мне приходит. Можно зайти ко мне в телеграм-канал, там почта, я эту почту читаю. Можно мне написать на странице ВКонтакте в личку. Есть люди, которых не поддержали, но они с благодарностью воспринимают то, что они это попробовали, они поняли про себя очень многое, и они перегруппировываются. Они расстраиваются, но очень конструктивно, я бы сказал. И у нас во втором конкурсе половина выигравших это те, кто проиграли в первый, в первом конкурсе. Для них победа — особенно ценная, потому что это упорные люди. Я вообще очень люблю, когда есть у людей упорство, до результата надо доходить, получить вот этот адреналин, если ты даже с восьмого раза это делаешь.
А что касается обратной связи, у нас вообще политика фонда такая, что мы помогаем. То есть наша задача помогать, мы это делаем везде, где только можем, и все в фонде знают, что наша задача помочь. И, конечно, у людей это отзывается. Но я ценю больше критику. Для меня каждое такое письмо ложится в основу какого-то решения потом. И работа, которую мы проводим, она свои плоды уже дает. Мы эти плоды видим. В целом я могу сказать, что я доволен тем, что происходит.
Можете дать еще несколько советов, помимо тех, которые размещены на ваших источниках о критериях, об актуальности и так далее. На что нужно еще обратить внимание при подаче проекта?
- Я читаю все заявки, авторы которых посчитали, что их оценили не справедливо. И еще не было такого случая, чтобы я, прочитав заявку, пришел к выводу, что как-то неправильно была выставлена оценка. Вообще надо иметь в виду, что заявки читают и оценивают люди, а не роботы. И надо держать в голове, что заявка — это диалог с экспертом. Эксперт оценивает всю заявку в совокупности, а там все важно. Насколько интересно вы о своем деле рассказываете, насколько текст проникнут замыслом, всё имеет значение, вплоть до фотографии, которую вы прилагаете, как подробно вы описываете свою команду.
Или, например, письма поддержки. Главный нюанс и самая главная военная тайна заключается в том, что это должно быть письмо, чем конкретно вас поддерживают. Не привет, который вам передают. 1 000 000 писем приходят такого содержания, что я такой-то, считаю, что этот проект внесет неоценимый вклад в развитие того-то и того-то и одобряю. Нам это одобрение ни к чему абсолютно. То есть мы хотим понять, чем конкретно вас поддержат ваши партнеры.
Есть пункт, связанный с презентацией. Людям кажется, что это просто мы придумали, чтобы поиздеваться над людьми, просто чтобы было. Ничего подобного. Презентация нужна для того, чтобы подробнее понять, в чем заключается ваш проект. Из текстового описания часто нельзя сделать однозначный вывод.
Но это же не означает, что оценивается только презентация, чтобы быстрее посмотреть?
- Конечно, нет. Но это важно, потому что это дает возможность разобраться в проекте эксперту, который вас не видел никогда, с вами не разговаривал, живет в другом городе. У нас эксперты живут в 66 городах. Ваш проект может содержать нюансы, которые в другом городе просто непонятны.
У нас 10 критериев. Ко мне подходят люди и говорят, что вы не дали нам грант, потому что вы не оценили наш замысел, а он же великий. А у нас из 10 критериев 2 касается замысла. То есть общественная значимость, уникальность. Все остальные это абсолютно предметные критерии, связанные с вашей командой, с вашими партнерами, с вашим бюджетом, с масштабом проекта. В этих 10 критериях нет ничего лишнего. Вот вы можете сколько угодно в них копаться, но вы не обнаружите критерий, который не был бы необходим эксперту, который принимает решение о выделении вам государственных денег. Наоборот, я чем больше работаю, тем больше убеждаюсь, что система на самом деле, которую мы используем, правильная. Потому что человек, который пишет о том, что мы не оценили замысел, должен открыть свою заявку и посмотреть ровно на два критерия, которые связаны с общественной значимостью и уникальностью проекта. Высока вероятность, что там стоят высокие оценки. Открываешь, стоит высокие оценки за общественную значимость и уникальность, но дальше люди не справились. Плохо рассказали про команду, не расшифровали бюджет, не посчитали нужным приложить письма.
Что касается софинансирования, то оно, может быть, может не быть. На самом деле у нас нет такого обязательного требования, чтобы оно было. К тому же у нас под софинансированием подразумевается вообще весь объем, который можно оцифровать. Самое обидно, что во многих случаях оно есть, но люди так не рассуждают.
У нас в открытом доступе лежат методические рекомендации для эксперта. Там можно посмотреть, за что эксперт может поставить 8-10 баллов. Просто скачиваете документ, и вы уже, в общем-то, сами эксперт.
А насколько велик процент субъективизма?
- Как в любом конкурсе. Это соревнование. Эксперты, конечно, оценивают, исходя из своего бэкграунда, из опыта. Например, я эксперт по медиа. Я очень злой эксперт, въедливый. Если история какая-то не новая вообще, мне неинтересно. И я могу выразить свое отношение через оценки определенные. Есть добрые эксперты.
Проекты попадают к экспертам рандомно?
- У нас всё происходит в системе. И сама система их случайным образом распределяет между экспертами, которые живут в разных городах. Мы не знаем, кому попадет проект. Эксперты не знают, какой проект попадет. Одну заявку оценивают два или три эксперта в зависимости от суммы гранта. И сами эксперты, которые живут в разных городах, они друг друга не знают, и они не знают, кто какой проект оценивает и какие вообще еще проекты есть. Когда вы пишете заявку в Президентский фонд культурных инициатив, вы можете быть уверены, что это абсолютно неконтролируемая фондом история, мы её не регулируем. Всё регулирует система.
Через вас прошло много проектов, много городов, творческих команд. Могли бы вы сформулировать культурный код России одной фразой?
- Стремление к самореализации. У нас очень талантливые люди. На самом деле у нас нация чрезвычайно талантливых людей. И мало того, что чрезвычайно талантливых, а еще и стремящихся к самореализации. Это легенды о том, что наши люди как-то иначе устроены и обладают инерцией — ничего подобного. Когда нашим людям показывают и дают возможность свои таланты проявить, они это делают. Причем они делают это по нарастающей. Они, может быть, сначала не доверяют, потому что такого же не было. Но потом чрезвычайно быстро едут. Это правда.
Я это стремление к самореализации очень остро чувствую. Когда фонд только появился, это было как пружина, спящая энергия, она проснулась и, я думаю, что еще год-два – и мы увидим результат. На текущий момент из 3000 проектов, которые уже закрыты, то есть принята фондом по ним есть отчётность — порядка 500. Еще больше двух с половиной тысяч проектов находятся в реализации. Я с ними пересекаюсь постоянно в жизни. Куда-то иду и понимаю, что это проект, поддержанный нами. Буквально сегодня утром в разговоре мне рассказывали про проект во Владивостоке, и оказалось, что это поддержанная Фондом инициатива. Люди получили возможность сделать то, что они бы просто никогда бы не сделали. Вообще никогда. Люди понимают, что у них жизнь в этот момент изменилась. То есть они получили возможность заниматься своим любимым делом и даже на этом зарабатывать. И это уже очень сильно меняет судьбу людей. И этих примеров тысячи сейчас. Я думаю, что уже в следующем году будет ярко, уже будут реализованы проекты. У нас же много инфраструктурных проектов, которые влияют на то, чтобы через них проходили люди, и были отобраны, замечены, какую-то профессию начали получать.
Полную версию интервью смотрите в группе Нестеренко центра в социальной сети Одноклассники
Справочно: 19 августа Президентский фонд культурных инициатив начнет заявочную кампанию на четвертый специальный конкурс 2022 года. Подать заявки можно до 12 сентября через информационную систему сайта фондкультурныхинициатив.рф, проекты принимаются по шести направлениям: «Гордимся», «Своих не бросаем», «Новые возможности», «Герои Донбасса – Герои России», «Мы вместе», «Культурный код». В отборе смогут принять участие проекты некоммерческих организаций (за исключением государственных учреждений, государственных корпораций, государственных компаний, политических партий, муниципальных казенных учреждений), коммерческих организаций, индивидуальных предпринимателей, связанные с образовательными, культурными и просветительскими проектами, в том числе в Донбассе и на освобождаемых территориях.