Ярослав Абаимов. Тенор. Окончил Академию хорового искусства им. В. С. Попова. Солист Московского музыкального театра «Новая Опера» им. Е. В. Колобова, приглашенный солист Большого театра, приглашенный солист оперного театра Райзопера (Нидерланды).
Участник музыкальных фестивалей в Макао (Китай), в оперном театре Гуанахуато и Sala Nezahualcoyotl (Мексика), в Grand Park Opera (Уэст-Хорсли, Великобритания).
Лауреат Международного конкурса вокалистов (Казахстан, I премия, 2013). Лауреат Международного конкурса «Искусство XII века» (Украина, II премия, 2006). Лауреат конкурса вокалистов им. А. Пирогова (Россия, I Премия и специальный приз, 2005).
Ярослав Абаимов вспоминает о своей работе и дружбе с выдающимся вокальным педагогом Светланой Григорьевной Нестеренко.
У вас были доверительные отношения? Личное обсуждали с педагогом?
- Практически все. Светлана Григорьевна была для нас, как вторая мама. Первая наша встреча случилась в десятом классе, незадолго до окончания училища. И с этого момента со Светланой Григорьевной мы начали видеться практически каждый день. Она часто помогала мне в решении бытовых вопросов, например, чтобы комната была получше в общежитии. Бывало, приходишь к Светлане Григорьевне: «У меня экзамен, я что-то, как-то…» - «Спокойно, сейчас мы все сделаем». Она давала совет, и я уже сам принимал для себя какие-то решения. Её мудрость и просто женский материнский подход помогал всегда.
Кормила?
- Да. Мы как-то договорились, что я подъеду к ней с утра, заберу из дома, и мы поедем в академию. Я подъезжаю, жду. Светлана Григорьевна немножко задерживается, думаю: «Ну, женщины..». И вдруг она мне звонит, говорит: «Тут ко мне мои приехали, вчера ночью. Давай, заходи! Позавтракаем». Она жила на два города – Москву и Волгоград.
В какой-то степени, у меня была похожая ситуация, потому что я приехал в семилетнем возрасте в Москву и жил в интернате. Наверное, эта ситуация нас как-то со Светланой Григорьевной сроднила. Она периодически говорила: «Сынок, ну, ты что». Как вторая мама, действительно.
А ваши родители не ревновали?
- Нет, мои родители очень ее уважали. По ряду причин они не часто бывали в Москве, может быть, один раз они с ней виделись. Знали ее по моим рассказам, историям.
За что она могла ругать?
- Когда, допустим, позавчера всё получалось, а сегодня ты приходишь и «снова здорóво», какие-то проблемы. И когда она 3-4 раза повторяет: «Не толкай, не толкай звук», а ты толкаешь. И самое волнительное, если Светлана Григорьевна вдруг скажет: «Всё, я с тобой не буду заниматься».
Что вместе с ее уходом ушло из вашей жизни?
- В первую очередь… близкий человек, к которому можно было всегда обратиться. Какая-то пустота появилась. Ты ее заполнить не можешь, но…
Удивительно, но факт: её голос, её примечания живут до сих пор в голове. Бывают разные ситуации, состояние не топовое или на спектакле поешь, и что-то пошло не так, а в голове её голос: «Спокойно. Дыхание». Её советы постоянно со мной. Её школа, нюансы вокальные, они, конечно, будут все равно в нас, в её учениках.
К слову о том, что её голос всегда в наших головах. Была такая история: мы только-только делали первые шаги и случайно встретились в метро со Светланой Григорьевной. Пару дней назад у нас было последнее занятие. Я подошёл, поздоровался, а она говорит: «Ой, опять ты! Твой голос у меня третий день в голове крутиться, все эти три дня не могу спать, думаю, как помочь тебе решить эту задачу». Представляете, это я один, а нас таких было… Это тихий ужас на самом деле! Вдумайтесь, сколько учеников у Светланы Григорьевны было и каждый у нее в голове. Она буквально каждую минуту анализировала и придумывала упражнения и приемы, которые могли помочь ученику.
С другими её учениками общаетесь?
- Когда случилась эта трагедия, мы приехали в класс, стояли долго в тишине и в какой-то момент, кажется, концертмейстер Любовь Анатольевна Венжик сказала: «Какие вы все хорошие». Светлана Григорьевна не всех брала. Она, как тонкий психолог подбирала учеников - все хорошие, добрые и светлые люди. Мы общаемся и часто встречаемся. Она все-таки нас сплотила. Это такая семья Светланы Григорьевны.
А чему она радовалась больше всего?
- Мне кажется, самый большой для неё подарок, когда мы выходили на сцену и добивались успехов. Она часто бывала на концертах, на спектаклях и у неё было удивительное свойство - она жутко переживала, но при этом не подавала никакого вида, чтобы волнение не передавалось нам.
У меня был такой забавный случай: меня пригласили в Большой театр, это был дебют в партии Юродивого в «Борисе Годунове». Естественно, коленки тряслись. Прихожу на спектакль, готовлюсь, меня уже загримировали, надо немножко распеться. И понимаю, что всё - от волнения я просто не могу петь. У меня спазм, в общем, жуть. Заходит Светлана Григорьевна. Я говорю: «Все, голоса нет». – «Как нет? Так, все не пугай меня». В общем, 15 минут вокальной медитации со Светланой Григорьевной и голос на месте, я пошёл петь.
Если она в зале, значит всё будет хорошо?
- Да, с одной стороны волнительно, но с другой стороны ты понимаешь, что Светлана Григорьевна в зале, а значит, есть какой-то проводник и все будет хорошо. Потому что при любых раскладах она придёт в перерыве или в антракте, либо подстроит, либо скажет: «Всё так и продолжай». Контроль на другом берегу всегда присутствовал.
Какие места будут вам напоминать о ней?
- Во-первых, есть её класс. В день, когда мы приехали в академию на панихиду, я попросил от него ключ.. Подхожу к кабинету, и ощущение, что Светлана Григорьевна стоит за спиной и говорит: «Иди, открой класс».
А ещё – прогулки со Светланой Григорьевной. Уже несбыточная мечта. Я только приобрёл автомобиль, и предложил её подвезти. На тот момент я ещё не очень хорошо ориентировался в городе. Включаю навигатор, а Светлана Григорьевна садится и говорит: «Выключай этот «нафигатор», зачем он тебе, я же с тобой. Сейчас тебе все покажу. И вообще, когда мы с тобой будем кататься по Москве? Я так люблю кататься!». Мы так и не покатались. У неё просто не было свободного времени. Она приезжала в академию часам к 10-ти, а уезжала в 9 или в 10 вечера. Не знаю, почему она не водила, она действительно знала Москву лучше всяких навигаторов. Знала, где можно объехать, как лучше, как быстрее.
Самое важное успели ей сказать?
- Конечно, главные слова – слова любви. В какой-то её день рождения я позвонил, поздравил и сказал: «Светлана Григорьевна, я вас люблю». А она: «О боже, тенор!».
А она вам говорила, что вас любит?
- Она мне отвечала: «И я тебя».
Москва, 2021
Comments