Богдан Волков, тенор.
Лауреат Парижского оперного конкурса (I премия и приз зрительских симпатий, 2015). Лауреат международного конкурса Пласидо Доминго «Опералия» (II премия, Гвадалахара, 2016). Дважды Лауреат Национальной оперной премии «Онегин» (номинация «Дебют», 2017 и номинация «Гость», 2020). Лауреат премии Фонда Елены Образцовой (номинация «За яркое начало в искусстве», Москва, 2017). Лауреат премии Casta Diva (2018).
В 2016 - 2018 г. — солист оперной труппы Большого театра, с сентября 2018 г. — солист театра «Новая опера» имени Е. В. Колобова.
Окончил Киевский институт музыки им. Р.М. Глиэра и Национальную музыкальную академию Украины им. П. И. Чайковского. Выпускник Молодежной оперной программы Большого театра.
Выступал на сценах Метрополитен-опера (Нью-Йорк), театра Ла Скала (Милан), Венской государственной оперы, Берлинской государственной оперы и на Зальцбургском оперном фестивале.
Богдан Волков вспоминает о своей работе с выдающимся вокальным педагогом Светланой Григорьевной Нестеренко.
Расскажите, как вы познакомились со Светланой Григорьевной?
- Это было в 2012 году. Я учился в Киеве и поехал во Львов в Молодежную академию Юрия Башмета, где она была приглашенным вокальным педагогом. Для артиста это деликатная ситуация, потому что ты встречаешься с новым педагогом, вы не знаете друг друга, ищите подход. Очень редко складываются доверительные отношения. Но мы сразу открылись друг другу, появился контакт - и человеческий, и творческий, и рабочий. В техническом плане я открыл для себя много интересного. Она мне рассказала про Москву, про молодежную программу Большого театра, про замечательных педагогов. И с того момента я зажегся, готовился приехать в Москву, закончил консерваторию и приехал сюда на конкурс. Был с ней на связи во время всего этого периода…
То есть вы стали москвичом благодаря Светлане Григорьевне?
- Так сложились обстоятельства и, наверное, Светлана Григорьевна была ключевой персоной в этой череде событий. Я рад, что так спонтанно, незапланированно, внезапно все произошло. Для любого выпускника консерватории стоит вопрос, что же делать дальше? Театров не так много, опыта мало или вообще нет. И как раз молодежные программы являются связующим звеном между высшим учебным заведением и театром. Я прочитал много интервью, узнал много об этой программе и, помимо всего, у меня здесь был человек, которому я мог доверять. Я прежде всего ехал к Светлане Григорьевне. Уже потом познакомился со всеми, и мы все стали большой дружной семьей.
Вы помните, как она впервые вас прослушивала?
- Я принес не совсем свой репертуар. Она очень сдержанно послушала, сказала: «Молодец, как ни странно, это у тебя звучит, но это тебе петь не нужно. По крайней мере, сейчас». И мы работали над тем, что больше мне подходит. Но также немало времени посвятили просто техническим упражнениям и что-то новое открыли. Например, она сказала: «Ты должен петь Тамино на немецком языке». Я был удивлен: «Как на немецком? Мне нужно готовиться, я никогда его не пел. Мне нужно петь Тамино на конкурс, на прослушивание в молодежную программу?» Это был такой стресс. Но я его подготовил и, к счастью, меня взяли.
Я всегда был очень строг и требователен к себе. Часто приходил уставший после репетиций, все время в панике, она меня всегда успокаивала, снимала стресс - и вокальный, и психологический. Иногда мне было достаточно просто посидеть рядом и поговорить. А своими техническими подходами она помогала мне сохранить свежесть голоса.
Кроме вокала помогала в обычной жизни?
- Помогала и не раз. Разные были жизненные ситуации. Она была и осталась для меня близким и даже родным человеком. Мы последнее время нечасто виделись, я стал много выступал в разных странах и реже появлялся в Москве. Но, даже находясь где-нибудь за рубежом на постановке я звонил ей и она распевала по телефону, давала рекомендации. Я звонил в полной уверенности, что все, это крах, и она всегда меня успокаивала. С ней всегда можно было что-то обсудить, поговорить о жизни, о театре, о вокале, о работе, о профессии, обо всем. Не было барьера, что она только педагог. Он сразу стерся. Это был близкий человек.
Дарила вам подарки? Что особенно дорого вам?
- Конечно. Был концерт, посвященный 10-летию молодежной программы, в декабре 2019 года, он совпал с моим днём рождения как раз. Она мне подарила маленький талисман в виде мышки. Все время ношу его с собой.
Мы любили делать подарки, привозили из разных стран друзьям и обязательно Светлане Григорьевне.
Ещё у меня яркие ассоциации с запахами и ароматами. Помню при первой нашей встрече во Львове она угостила меня конфетами, которые привезла из Швейцарии, отдала всё коробочку. Запах и вкус был интересный. И ещё ее духи. В театре слышишь их аромат и понимаешь, что она где-то рядом, кричишь: «Светлана Григорьевна, где вы?». Так встречались (смеется). А ту коробочку конфет я тоже хранил, я не съел их. Решил придать этому особый смысл, более мотивационный, с ней приехал в Москву, чтобы это добавило куража или удачи что ли. Мне нравятся такие вещи.
Ее главный совет для вас?
- Прежде всего, она говорила: «Тебе нужно идти от своего тембра. Все технические навыки мы постепенно сделаем, но главное, чтобы это не влияло на твой тембр, на твое природное звучание, твою естественную краску звука».
Я часто записывал ее уроки в разные периоды, и распеваюсь с ней по записи. Мы там и распеваемся, и просто разговариваем, и получается, что я путешествую вместе с ней. Недавно я дебютировал в театре La Scala, Светланы Григорьевны уже не стало, и в гримерке, когда стал распеваться, я как бы представил, что она со мной и сказал мысленно: «Вот теперь мы с вами и здесь». Я продолжаю следовать ее советам, представляю, что она сказала бы мне в этой ситуации, что посоветовала бы. И это работает.
Если бы ваши отношения были сказкой, какими бы сказочными героями вы были?
- Она была бы доброй феей, как в Золушке или в каких-то других похожих сказках. Потому что она всегда всем помогала и благодаря ей часто происходили какие-то, действительно, волшебные вещи. Самое главное – это встреча с ней, она вела меня и сохраняла то, что есть. Театр – это всегда стресс. И я рад, что был человек, к которому всегда можно было прийти, поделиться и отпустить.
Ваши коллеги за рубежом спрашивали, кто ваш вокальный педагог?
- Часто об этом спрашивают, но я не могу однозначно ответить, потому что у меня было несколько замечательных педагогов, с которыми я поддерживаю связь и сейчас - и в Киеве, и в Донецке, и в Торезе, где мой первый вокальный педагог. И, конечно, сейчас я продолжаю заниматься с Дмитрием Юрьевичем Вдовиным. Так сложилось, что все идеально друг друга дополняет.
Сколько лет вы проработали со Светланой Григорьевной?
- В 2012-м мы познакомились, через год я поступил в молодежную программу, и с тех пор всегда были на связи. После двух лет в молодежной программе я еще два с половиной года был солистом Большого театра, потом стал более свободным артистом. Но с ней встречались, занимались, поддерживали связь. Последний раз я ей писал, когда был в Вене осенью 2020 года. Она ответила, что находится в больнице, что все хорошо… Мы, ученики, были на связи друг с другом. И известие совпало с «Евгением Онегиным» в Венской государственной опере, я получил смс, что Светлана Григорьевна ушла…
Что ещё ушло с ее уходом?
- Я решил, что все должно остаться… Она осталась в записях, я все время с ней. Не могу с ней сейчас встретится, пообщаться, но она все равно рядом, энергетическая связь все равно остается. Ничего не ушло, все осталось.
Если бы вы могли написать ей еще одно сообщение и знали бы, что она его точно прочтет, что бы вы ей написали?
- «Я вас люблю!»
Москва, 2021 год