Ольга Годунова (сопрано). Окончила дирижерско-хоровое и вокальное отделение Волгоградского колледжа искусств. Впоследствии продолжила образование в аспирантуре в Швейцарии. Владеет различными исполнительскими стилями. Выступала на сцене Большого театра России, Мариинского театра, Волгоградского государственного театра «Царицынская опера» и др.
Участвовала в мюзиклах, на международных музыкальных фестивалях, в концертах духовной музыки. В проекте «JAZZ& OPERA» в тандеме с оперной певицей Екатериной Лехиной соединила джазовое, эстрадное и оперное пение. Работала в жюри международного конкурса вокалистов в Италии.
О том, что многим профессиональным успехам она обязана своему вокальному педагогу - Светлане Григорьевне Нестеренко благодарная ученица рассказала в этом интервью.
У каждого встреча со Светланой Григорьевной – разная. У вас как эта встреча состоялась? - Я заканчивала музыкальную школу в Волгограде по классу фортепиано, моя учительница хотела, чтобы я была пианисткой. А я хотела быть певицей. И мой преподаватель сольфеджио Надежда Лазаревна Ровнер предложила: «Ты поступай на дирижерское хоровое, и параллельно будешь заниматься вокалом. Говорят, есть очень хороший педагог в училище - Светлана Григорьевна Нестеренко».
Мне было 14 лет, и мы с мамой поехали на прослушивание. Я спела. Мама говорит: «Что ты так тихо поешь?! Ты же умеешь громче!». А Светлана Григорьевна успокоила: «Не надо, у нее третья стадия мутации, это нормально в ее возрасте. Поступай на дирижерско-хоровое, а дальше разберемся». Сколько лет эта дружба продолжалась? - Лет, наверное, с 17. Я сначала училась у другого педагога, а когда она уехала, я попала к Светлане Григорьевне в класс. Конечно, были какие-то периоды, когда мы общались больше или меньше. После возвращения из Европы мы виделись редко, я окончательно ушла в эстраду, и я приходила, если чувствовала, что какие-то есть проблемы. Звонила и говорила: «Светлана Григорьевна, мне на техосмотр надо!». Ну, конечно, с праздниками мы всегда поздравляли, и с днем рождения, и она нас всегда поздравляла. До последнего! Что она вам говорила, когда вы сделали свой выбор в пользу эстрады? - «Ты занялась тем, что тебе дала природа!». На самом деле, это так. Когда я училась, параллельно пела джаз, эстраду. Она, конечно, ругалась: «Вот, эта твоя эстрада!». Я говорю: «Светлана Григорьевна, ну мне это нравится!». И мне на самом деле это не мешало, хотя я знаю, что очень многим мешает, потому что разная работа голосового аппарата, разная манера. А мне, наоборот, помогало. Когда я уже и в мюзиклах работала, то показывала ей и какие-то арии. Но классические распевки она всегда оставляла. Потому что это уникальная база, я это со временем поняла. Года 2-3 назад я наткнулась на распевки Селин Дион. Меня всегда удивляло, думаю: «У нее такой чистый тон, она так здорово владеет голосом, хотя ей не 30 лет, и не 40 даже уже». Оказывается, она занимается классическими распевками.
И Светлана Григорьевна всегда говорила: «Наш голос – это инструмент, который еще не создан, распевками мы его делаем. Поэтому они должны быть правильно подобраны. Потом – пойте, что хотите!».
В чем уникальность Светланы Григорьевны, как педагога? - Настолько много составляющих! Я Светлану Григорьевну знаю с юности, видела, как она постоянно училась. Она слушала, читала, вникала. Я помню, она вернулась после работы в Америке и рассказывала о певице и её манере пения. Это была Рене Флеминг.
У неё было потрясающее, глубокое знание голосового аппарата. Потому что одно дело – услышать, а другое дело – знать, как это сделать и как применить. Она понимала индивидуальность каждого ученика, она потрясающе слышала. Я даже один раз сказала: «Светлана Григорьевна, у меня такое ощущение, что у вас есть какое-то невидимое ухо, и вы как через компьютер раскладываете голос». Она могла диагнозы ставить. После неё идёшь к фониатору – один в один то, что она сказала. И, конечно, это прежде всего, ее умение учиться и желание узнавать что-то новое. Для педагога это очень важно – всю жизнь развиваться. Как человек, который обладает такими уникальными знаниями, почему Светлана Григорьевна не использовала их в своих целях и не стала развивать собственную сольную карьеру? - Мы ей задавали тот же вопрос, когда были студентами. Она рассказала, что на сцене у неё всегда было состояние как будто она падает в обморок и со страха она пела некоторые ноты на полкирпича ниже. Интонационно имелось в виду. Мы не верили: «Светлана Григорьевна, да такого не может быть! Вы же слышите даже одну тысячную чистоты-высоты, интонации!». И она добавляла, что ей всегда нравилось преподавать, это было интереснее. Некоторые говорят о том, что она была достаточно строгая, при ней не забалуешь, кто-то говорит, что она была такая мамочка, которая всех опекала. Ваша Светлана Григорьевна – она, какая? - Я не могу сказать, что, строгая и не могу сказать, что мамочка… Она могла поставить на место. Ты стоишь на уроке и думаешь: «Боже мой, лучше бы я сейчас провалилась бы! Почему я так не соображаю-то?». Она никогда не кричала, а могла просто посмотреть, и тебе уже становилось плохо. Она как-то с нами особо никогда не носилась, как мамочка. Но вокальная мама – да, мы ее иногда так называли. Вокальная мама Света наша.
Для меня она была не только педагогом, мы с ней секретничали, про жизнь какие-то вещи рассказывали. Когда я жила в Европе, и она приезжала, конечно, мы о многом говорили. Но вот сейчас я думаю, почему я не спрашивала больше о том, что она знает? «Светлана Григорьевна, напишите книгу! Вы столько знаете, у вас колоссальный опыт! У вас своя методика, которой, кроме вас, никто не владеет!». И она всегда говорила: «Нет!». А сейчас понимаю, что нужно было больше спрашивать, узнавать.
Она жила достаточно скромно. Ей просто некогда было этим заниматься или она не придавала значение каким-то материальным благам? - Вы знаете, не придавала. Она и одевалась всегда очень просто. Главное, чтобы было удобно, комфортно. Мы и в Волгограде бывали у неё дома. Всегда было просто и по-домашнему… Она другим жила. Абсолютно другим. Мне кажется, человек, которому очень много дано того, что не дано окружающим, он все-таки отличается от нас даже в бытовом плане. Она жила музыкой… У нее было колоссальное число записей, дисков, видеокассет тогда ещё. И она слушала-слушала, а на бытовые моменты она как-то не обращала внимания… Плюс ещё и некогда было. Её как педагога хотели видеть везде.
Светлана Григорьевна какое-то время жила в Америке, преподавала. Теоретически она могла уехать за рубеж? Прижилась бы она там, на ваш взгляд? - Мне кажется, да. Я видела в Европе, как она общается с иностранными учениками. Профессионально она бы себя нашла везде. Она была человеком мира в этом плане. Я, конечно, не знаю, что происходило у нее в душе в эти моменты. Но профессионально – да, мне кажется, она смогла бы везде. Потому что педагогов, таких, как она… Я больше на знаю. Честно. Есть хорошие педагоги, но вот такой уникальной – я больше не знаю! У вас было здесь в Москве какое-то такое своеобразное братство тех, кто приехал из Волгограда или тех, кто учился у Светланы Григорьевны? - Конечно! Оно у нас до сих пор. «Мафия волгоградская» мы себя называем. Две мои самые близкие подруги из Волгограда. Одна сейчас живет в Италии, в Неаполе, вторая в Москве. Ревность была среди учеников? - Вы знаете – нет. Светлана Григорьевна так выстраивала уроки, что достаться могло любому. Сегодня ты классно звучишь, ты звезда, конечно, образно. А завтра у тебя все наперекосяк, и ты таких пенделей наполучаешь словесных, что мало не покажется. И мы как-то это понимали и у нас такого не было – вот он лучше, он хуже… Но мы всегда дружили, мы всегда все праздники были вместе. И по сей день с волгоградскими девчонками, которые остались там жить, мы каждый год встречаемся, вспоминаем наше училище и Светлану Григорьевну, педагогов наших.
- Светлана Григорьевна успела узнать-увидеть ваш проект с Екатериной Лехиной?
- Узнать – да, но увидеть – нет, к сожалению. Проекту 8 лет, и в Москве мы его ни разу до вечера памяти не представили. Но мы очень много с ним гастролируем. И она знала это, конечно. Комментировала? - Не комментировала, но она однажды сказала: «Так хорошо, что ты себя нашла! Ты счастлива?». Я говорю: «Светлана Григорьевна, очень!», Я думаю, что она рада была. И, к сожалению, она не услышала. Будем считать, что теперь услышала. - Я надеюсь, да! Даже в это верю.
Ваш дуэт с Екатериной Лехиной тоже образовался благодаря тому, что у вас общий учитель? Как вы оказались вместе? - Мы с Катей познакомились, когда еще девочки жили в общежитии при хоровой академии, потому что я приезжала, ну, на какие-то уроки к Светлане Григорьевне, и мне негде было остановиться, и девчонки меня брали к себе. И там мы познакомились с Катей. И потом, по прошествии времени, когда я уже все-таки решила его реализовать, этот проект, я очень долго думала, кто это может быть. И когда я вот Катю услышала, я подумала: «Конечно, у нас очень разные голоса». Но я как-то услышала то, что они у нас могут слиться, несмотря на то, что абсолютно разные манеры! И разные тембры и вообще все по-разному. И когда мы сделали наш первый проект в усадьбе Белкина в Обнинске, то мы, конечно, честно сказать, знаете, сами не ожидали, что у нас вот так сложится все. Конечно, для меня важна была школа. Я понимала, что школа Светланы Григорьевны, несмотря на то, что я все-таки сейчас в другой манере пою, а школа все равно одна и это очень слышно, очень слышно. И один посыл технический, когда мы в одном направлении работаем. Конечно, это большой плюс. Потому что если бы были немножко по-разному, то это уже не было бы такого качества в наших дуэтах особенно. Если бы у вас сейчас была такая уникальная возможность – отправить Светлане Григорьевне еще одно сообщение, которое она точно бы прочитала, что бы вы ей написали? - Мурашки даже… Я бы ей огромными буквами написала слова благодарности за то, что Светлана Григорьевна, может быть, сама того не зная, может быть, зная, сделала для меня в моей жизни то, чему она меня научила. То, чем я сейчас обладаю. Она мне, когда я еще училась, она у нас вела методику вокальную и она говорила: «Оля, тебе надо преподавать! Ты всегда заработаешь на свой хлеб! Но еще и с маслицем!». Я помню ее слова. И я очень долго отказывалась от этой деятельности педагогической. Но пандемия вот эта жуткая – она, конечно, внесла коррективы в жизнь многих певцов. И я сейчас каждый день практически, когда работаю с учениками, благодарю Светлану Григорьевну, потому что я думаю: если бы не она, то у меня бы не было этой профессии в руках. Я бы не знала такие моменты, которые она в нас вложила и это, конечно, бесконечная благодарность, просто бесконечная! Мне кажется, это будет до последних дней моей жизни. Я буду ее благодарить за то, что у меня есть профессия. Нам всегда казалось, что Светлана Григорьевна просто так никогда ничего не скажет – значит, так нужно делать. И оно действительно так и получилось. Вот сейчас уже смотришь на все на это и думаешь: «Да!», и жалеешь о том, что не взял больше. Я имею в виду – профессионально, вот хотелось бы еще что-то узнать… Узнать...